Это был самый лучший час.
   Это был замечательный час суток.
   Это был Час Привидений.
   Посередине комнаты Тимоти что-то закрутилось, и возникло невероятное привидение.
   Посередине комнаты Ральфа встал второй призрак, немыслимой величины и загадочного облика.
   Посередине логовища Элис, на другой стороне коридора, соткался из света, снующего взад-вперед; из воздуха и из танцующих пылинок третий — печальная, со скорбным взглядом незнакомка.
   В гостиной, внизу, встречал нежданных гостей отец.
   А мать? Мать в это время хозяйничала на кухне, между тем как Ведьма-Повариха качалась в горячем воздухе над плитой, что-то напевала пряностям, листала поваренные книги, что-то добавляла в кушанья. Только дотронувшись рукой, ты узнал бы, которая из двух настоящая. Старую толстую Ведьму твои пальцы проткнули бы насквозь. Пальцы остановились бы, ткнувшись в жаркую летнюю плоть Хозяйки Дома.
   — Вот здорово! — крикнул Тимоти.
   — Его можно обойти вокруг! — воскликнул Ральф.
   И это была правда.
   И они стали кружить и кружить вокруг своих Привидений, электронных див, принесенных невидимыми лучами специально для них, в их комнаты.
   — Они настоящие!
   — И все-таки не совсем…
   — Повторите все снова, — сказала Элис лучезарному воздуху.
   — Да, — попросили мальчики, — говорите еще!
   И призрак Марли в комнате Тимоти затряс своими цепями из копилок и висячих замков и, вперив в мальчика взгляд похожих на бледные устрицы глаз, загоревал по своей погибшей душе: — О, горе мне! Я ношу цепь, которую сам сковал себе при жизни… Мне нет отдыха, нет покоя! Да будет тебе это уроком, Эбинизер Скрудж!
   А у постели Ральфа между тем призрак слепого Пью смял в руке маленький клочок бумаги с чернильным кружком на нем и воскликнул: — Черная метка! Я обречен!
   И почти потерял сознание, когда откуда-то из темных углов комнаты донеслась — топ-тумп, топ-тумп — поступь одноногого человека, шагающего в темноте по дороге вдоль берега какого-то далекого моря.
   Элис была в восторге.
   Ее Привидение, молодая женщина с волосами, развевающимися на ветру, постучало в залепленное снегом окно и прокричало имя необузданного человека: Хитклиф!
   И в зимней ночи распахнулась висящая в воздухе, в середине комнаты, дверь. Откликнувшись на зов, оттуда выбежал человек и исчез с Грозового Перевала, затерялся в буре снежинок, падающих на пол и тающих, не оставляя следа.
   — Голограммы, — прошептал Тимоти, — телесвязь. Лучи лазеров и небывалые машины…
   — Замолчи! — остановил его Ральф, младший, но более мудрый. — Не хочу этого знать. Я хочу только смотреть! Лучше Привидений нет ничего на свете. После слепого Пью у меня побывали фараон Тутанхамон, и Рикша-Призрак, и… черт возьми, может, прямо сейчас?
   Он нажал на кнопку. Свет лазера переткал наново свой ковер. Слепой Пью исчез, а с ним и стук деревянной ноги на далекой дороге.
   Из туманов над болотами, в свете молнии, под мелким дождем, поднялась и залаяла, сверкая глазами, собака.
   — Милый пес, — сказал Ральф, — милые Баскервили!
   В гостиной горевал дух отца Гамлета: — О, слушай, слушай, слушай! Если только ты впрямь любил когда-нибудь отца…
   — Одну чашку шерри, — напомнила Покровительница Кухни, компьютерная память, которая всегда посоветует, как лучше приготовить то или иное блюдо. Две…
   — Благодарю вас, — прервала ее хозяйка и щелкнула тумблером.
   Повинуясь силе молний, Кухонное Привидение исчезло.
   — Обед готов! — крикнула, выглянув в коридор, мать.
   — Вы, — сказал то ли Тимоти, то ли Скрудж, — вовсе не вы, а лишь капля горчицы, непрожаренная картофелина…
   После чего старый Марли провалился с криком отчаяния в собственные кости и растаял.
   — Приходи снова в восемь! — сказал Ральф.
   И собака ушла в трясину ковра.
   — Как жалко! — заплакала Элис, когда Хитклиф и его возлюбленная убежали сквозь стены комнаты.
   Гостиная: свет утра в Эльсиноре. Отец Гамлета удалился. А отец этого дома встал и пошел обедать.
   Точно так же, как и его реальные дети, побежавшие на зов реальной матери, и реальной пище.
   Час Привидений кончился.
   Полумрак лазерных визитов рассеялся.
   Но предстоял вечер. И когда с уроками было покончено, их всех уже ждали новые призраки. В стенах таились Духи Прошлых, Нынешних и будущих Святок. Своим призрачным фонарем сигналил с верхних ступенек лестницы Стрелочник-Призрак. Их дом стал теперь настоящим «Домом с Привидениями».
   — Я взял на себя смелость, — сказал отец, — пригласить к обеду Платона и Аристотеля.
   — Уж слишком много они говорят! — проворчал Ральф.
   Но тут эти два старика вдруг неслышно встали около них.
   — Как дела в «Государстве»? — спросил Тимоти.
   — Как дела?..
   И Платон рассказал ему быстро, хорошо и правдиво.
   Изумленный Ральф выпрямился на своем стуле, поморгал и сказал: — Раз так, то не исчезай. Расскажи снова.
   И Платон рассказал.
   И это было почти так же хорошо, как слепой Пью или вой собаки Баскервилей на болоте, среди трясины.