Я - ...
   - Я одинок?
   - Да, я одинок.
   - Почему?
   - Глупый вопрос. Если бы я знал, то помог бы сам себе.
   - Я не хочу быть одиноким?
   - Не знаю. Сначала это угнетает, но потом приходит отчуждение и то же самое одиночество становится необходимым, как воздух.
   - Меня бросили?
   - Не думаю. Вокруг всегда хватало хороших людей. Думаю, дело скорее во мне. Знаешь, я однажды прошел тест «Какая вы картина», и какой же был результат - «Крик» Мунка.
   - Что это за рисунок? Расскажи мне о нем.
   - Человек, может быть - даже я. Ему не грозит какая-либо реальная опасность, он просто стоит посреди огромного безразличного мира. Это безразличие, умение делать больно и при этом не совершать зло, страх перед безразличием, страдание. Все это скопилось и вырвалось в диком крике. Он в каком-то страшном экстазе, в кататоническом трансе - не замечая ничего и никого, просто кричит, и единственная его связь с миром - его страх. Кричит, быть может в глубине души надеясь получить ответ, отзыв от мира. Но мир глух к его крику.
   - Он всегда был глух ко мне.
   - Может быть. А может - просто мне так кажется.
   - И я кричу, как в предсмертной агонии.
   - Кому это интересно?
   - Мне.
   - Постоянно бегу от идеи Селинджера. А может он прав? Может быть, человек не может сделать мир лучше?
   - А зачем делать мир лучше? Лучше, но для кого? Делая мир лучше для одного, я обязательно сделаю его хуже для других.
   - Я думаю обо всех?
   - Если не я, то кто же тогда?
   - Делаю за Бога его работу?
   - А кто есть Бог?
   - Тот, кто имеет право решать за всех.
   - Тогда Бога нет. Каждый должен решать за себя сам и нести ответственность за свои решения и поступки. Другие могут лишь помогать, как могут или хотят, но никак не навязывать свою помощ и идеалы.
   - Кто я?
   - Никто. Человек, лишенный пути и целей.
   - А может я и не терял их? Может, я просто отрицаю их, чтобы сбежать? Может, я их отрицаю, чтобы легче было отрицать боль?
   - Я не знаю.
   - Знаю.
   - Я не хочу знать.
   - Я боюсь?
   - Нет. Просто это больше не имеет значения.
   - Опять побег, да? А может это все игра? Может, я жду «прекрасную принцессу», которая поможет мне «обрести себя».
   - Вряд ли это игра. Ведь я отдаю себе отчет в том, что мои чувства к ней превратятся в зависимость? Что я буду счастлив, только когда буду держать ее за руку, целовать ее губы, ласкать ее тело? Знаю ли я, что буду страдать, даже когда буду с ней? Буду бояться за нее, за себя?
   - Да, знаю. Знаю так же, что вряд ли когда-либо снова научусь доверять. Но все же, не смотря на свой страх, я буду счастлив. И сделаю ее счастливой.
   - А как я узнаю ее?
   - Она приручит меня, как дикого зверя - но не силой, а лаской. Не волей, а любовью.
   - А ей хватит на это сил, любви и терпения?
   - Если она та самая, то хватит.
   - Я идеалист. Хренов тупой идеалист.
   - Но мой идеализм оправдается в любом случаи.
   - Даже если она не появится?
   - Даже если она не появится.
   - Что же будет тогда со мной?
   - Смерть - девушка, которая всегда будет меня ждать. Она никогда не предаст и всегда поймет.
   ... Смерть.
   - Умирая, я убью весь мир?
   - Для себя - да. Но есть люди, судьбы которых не станут мне безразличны даже после смерти.
   - Не обманывай себя. Смерть сделает тебя безразличным ко всем и всему.
   - От женской руки. Только женщине я доверюсь настолько, чтобы стать уязвимым.
   - Когда же я умру?
   - Не знаю, и даже не хочу знать. Пропадет все удовольствие от сюрприза.
   - Я одинок?
   - Пока жив - да.
   - А когда умру, то больше не буду?
   - А когда умру, то больше не буду вообще.
   - Умирать страшно?
   - Умирать рано, когда бы это не происходило - слишком рано.
   - Что я оставлю после смерти?
   - Точно знаю - по крайней мере один гниющий труп. Остальное будет уже все ровно.
   - Я покончу с собой?
   - Может быть, если опять переживу свою смерть.
   - Но, я же сказал, что умру только от женской руки.
   - Поверь мне - в этот момент моя рука будет более женской, чем чья-либо.
   - Я плачу?
   - Может быть. А может, и нет. Мои чувства отупели настолько, что чувствую лишь внутреннюю горечь, которая застревает в горле, а потом мало-помалу выливается из глаз. А может все это - я, смерть, все - лишь чей-то ночной кошмар?
   - Почему кошмар? Ведь не все так плохо. Одна смерть чего стоит.
   - Нет в смерти ничего хорошего. И плохого тоже нет. Она безразлична.