Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.com
Все книги автора
Эта же книга в других форматах
Приятного чтения!
LA GUIDA DI BRAGIA
Льюис Кэрролл
Льюис Кэрролл
LA GUIDA DI BRAGIA
Балладная опера для театра марионеток [1]
ПРОЛОГ,
произносимый мистером Б. Уэбстером [2].
Сцена: зелёная занавеска на заднем плане; зелёный пол; стенки из зелёной бумаги.
При поднятии бумажного занавеса:
Какой солдат, верша дела войны,
Не вспомнит вдруг, зачем они нужны?
Какой купец в туман неверных вод
Бездумно собранный товар везёт?
Так разве здесь пойдёт наперекор
Актёрам лучшим хоть один актёр?
Изгонит Кембла трагедийный дух [3],
И юмор Листона [4], вы скажете, в них сух?
И с миссис Сиддонс [5] не сразиться ль нам
В искусстве даровать восторг сердцам?
Ведь сам Шекспир внушает пыл, поймите,
Фигуркам этим, что висят на нитях.
Не здесь ли коллектива идеал? —
От склок ещё никто не пострадал.
Марионетки хуже ли людей,
Что созданы из плоти и костей?
Мы случай наш в смирении своём
На одобренье вам передаём.
Бумажный занавес опускается.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Сцена I
Сцена: чёрная драпировка; сельская местность на заднем плане; зелёный пол.
Лица:
М у н и и С п у н и с фонарями в руках.
Гаснет свет. Бумажный занавес поднимается, на смену спускается деревянный со светящейся прорезью в виде месяца.
М у н и. Это кто?
С п у н и. Я, а что?
М у н и. Что за нелепость — имя-то как?
С п у н и. Это другой вопрос. Не скажу.
М у н и. Эти интонации мне всё же знакомы; что-то в них навевает мне воспоминания о прежних и счастливых днях. Не умолкай! И нет ли у тебя на тыльной стороне левого запястья следа от колосниковой решётки?
С п у н и. Нет, конечно нет, и ничего похожего!
М у н и. Тогда ты — мой давно потерянный друг, мой Спуни!
С п у н и. Мой Муни!
(Обнимаются.) С п у н и. Вот радостная встреча! Я не шутя вознаграждён ею за часы роптания, дни отчаяния и ночи терзающей тоски, за недели причитания и… я бы добавил: за декады, когда я непрестанно хмурил брови, и за месяцы, когда я кривил лицо, — Муни, я счастлив! Друг мой!
М у н и. Мой Спуни! Бывают минуты…
С п у н и. Да, да, Муни! Верно! Бывают зануды!
М у н и. Чушь, Спуни, ну что ты мелешь? Я говорю «минуты», так позволь же продолжить: бывают минуты, мой дорогой друг, в которые я нахожу
невозможным упоминать неугомонные толки.
С п у н и. Вот! Я ведь сам таков! В точности! Бывают минуты, в которые я нахожу
невозможным уминать лимонные дольки!
М у н и. Да Спуни же, — в серьёзнейшие и печальнейшие минуты как ты можешь встревать со своими дикарскими замечаниями? Образумься, Спуни!
С п у н и. Непременно, Муни! Верь мне, Муни, — непременно! Но почему я тебя здесь встречаю? Разве ты покинул короля — этого наилучшего и драгоценнейшего монарха
[6]?
М у н и. Покинул, друг мой, но не по своей воле. Он меня отставил.
С п у н и. За что?
М у н и. Из-за весёлой выходки, невинной шутки, которую друг всегда извинит, и даже наш король мог бы, когда б… Не замечал ли ты, Спуни, в последнее время некую определённую, решительную перемену в нашем дорогом суверене?
С п у н и. Я заметил, Муни. И знаю, на что ты намекаешь, — его волосы. Они белы… они, то есть… белым-белы.
М у н и. Верно, но я не волосы имел в виду; следи за мной.
С п у н и. Непременно.
М у н и. Король потерял свой багаж, как тебе, Спуни, известно.
С п у н и. Известно.
М у н и. А с багажом, Спуни, он потерял и самообладание!
С п у н и. О горе! О горе! Да знаешь ли ты
наверно?
М у н и. Никаких сомнений, ибо вот как было дело. Раз король, сидя, как обычно, в окружении придворных, заметил в своей непринуждённой манере: «А ведь одежда моя, друзья мои, пропала — в спешке вся канула в Уош». Я же, стоявший невдалеке, и молви, понизя голос: «Наверно, это она так в стирку спешила». Тебе ведь, Спуни, известно моё обыкновение отпускать забавные замечания?
С п у н и. Вовсе нет; на моей памяти такого ещё ни разу не бывало.
М у н и. Так вот, сударь, король оборотился ко мне и заверещал, да так что и поросёнок, привязанный за заднюю ногу, позавидовал бы: «Прочь, изменник! Отвергаю тебя!»
С п у н и. Да ну! Неужто? И ты пошёл прочь?
М у н и. Деваться было некуда.
С п у н и. И мне некуда! Вот ведь невезенье! Знаешь, я ведь проходил мимо дверей в ту минуту и подслушал это твоё замечание, которое показалось мне столь удачным, что я вздумал его повторить.
М у н и. Неужели ты свалял такого дурака?
С п у н и. Свалял, мой милый Муни, уверяю тебя! Я тот час же вошёл и произнёс: «Значит, ваше величество утопили свой багаж?» — «Да, — ответил король тоном глубочайшей печали. — «Наверно, и сами чуть не потонули от спешки?» продолжал я. — «Верно», — продолжал король. Тут я с улыбкой и заключил: «Давно, знать, по ванне соскучились!»
М у н и. Ничего столь же глупого не слыхивал! А король что?
С п у н и. А то, сударь, что оборотился он ко мне да и заверещал таким тоном, что… что и задняя нога поросёнка позавидовала бы: «Прочь, изменник! Опровергаю тебя!»
М у н и. Вздор! Ни слову не верю!
С п у н и. Эх, видел бы ты его в ту минуту! Так что я вот… тут же удалился.
М у н и. И с того дня, полагаю, ты человек вольный?
С п у н и. Да, мой милый Муни; но ты-то, чем ты занимался все эти годы?
М у н и. Ох, а я…
(Поёт) [7]
Я всё по миру брожу, всё ищу удачи;
Но не найду никак я; обхожусь и так я.
Никакой, поверь мне, службы нет теперь мне;
Уж ты не сомневайся — ведь не любитель врак я.
С п у н и. Отменно приятно ты поёшь, друг мой Муни! А как такой голос называется?
М у н и. О, так ты и не знаешь, Спуни? Это же альто-сопрано-меццо-тинто-бассо-рельефно…
С п у н и. Как, это всё сразу?
М у н и. Не сойти мне с этого места!
С п у н и. Ну и ну, никогда бы не подумал!
М у н и. Так-то вот; однако теперь, Спуни, нам следует составить какой-то план, чтобы поддержать свою жизнь и прибавить концовку этой песенке «Я всё по миру брожу и проч.»
(Исполняет вторично.) С п у н и. Дай-ка подумать.
Пауза.
М у н и. Уж и утро рассветает…
Тёмные драпировки убираются, месяц отводится за кулисы, слышно пение птиц.
С п у н и. Муни, я придумал!
М у н и. Неужто? Все те годы, мой Спуни, что мы водим дружбу, такого никогда не случалось.
С п у н и. Тут неподалёку, на железнодорожной станции, свободны места станционного смотрителя и его помощника. Устроимся-ка туда. Тебе лучше стать смотрителем, поскольку ты не столь глуп, как я, — ты, мой Муни, лишь более дурашлив, но определённо не столь глуп.
М у н и. Верно, верно, дорогой друг. Очень хорошая мысль, я немедленно пойду и устроюсь.
(Уходит.) С п у н и
(произносит монолог). Бедный Муни! На гения не тянет, но действует из лучших побуждений. Честный малый, и я сделаю для него всё, что будет в моих силах. Да, да, с обязанностями станционного смотрителя он управится превосходно! Он более дурашлив, чем я, но определённо не дурак. А, вот и он! Ну, как успехи, мой Муни?
М у н и. Всё в порядке. Место наше.
(Поёт.) [8]
Это ж надо, что так вдруг кем мы сделались сам-друг!
Служаками на станции, на железнодорожной!
Днём — и ночью до утра! — нам будет служба что игра:
Один на страже, спит второй — порядок непреложный!
С п у н и.
Эбенезер Муни-о и Юлий Цезарь Спуни-о [9] —
Служители на станции, на железнодорожной!
М у н и.
Это ж надо и проч. (Исполняет вторично.)
Сцена II
Сцена выстлана ковриком из цветной бумаги.
Лица:
О р л а н д о и С о ф о н и с б а; у первого в руке ковровый саквояж.
Свечи вновь зажжены. Деревянный задник сменяется стеклянным.
О р л а н д о.
Моя Софонисба!
С о ф о н и с б а.
Мой Орландо!
О р д а н д о.
Моя Софонисба!
С о ф о н и с б а.
Мой родной!
О р л а н д о.
Время нам прощаться;
Мне надо отправляться…
С о ф о н и с б а.
Нет, со мной
Ещё постой!
(Повторяет три раза, всякий раз по-иному.) О р л а н д о.
Не можем мы стоять так долго тут!
С о ф о н и с б а.
И вправду! Те часы, должно быть, врут!
О р л а н д о.
Но так ничтожны наши разговоры!
И правильны часы; идут как надлежит.
С о ф о н и с б а.
О да! Они как ты: уж больно скоры.
К портвейну в Бирмингем другой не побежит.
О р л а н д о.
Ну что ты!
То – часть работы!
С о ф о н и с б а.
Но огорчён хотя бы ты, мой свет?
О р л а н д о.
Да вовсе нет!
С о ф о н и с б а
(поёт на мотив «(Ведь) нету радости в дому» [10]).
Что? Ты уходишь так беспечно,
Ты, муж мой! Ну и ну!
Бросаешь ты бесчеловечно
Меня, свою жену.
Ведь мне не справиться одной,
Хоть утопись в реке.
Ты знаешь это, мой родной,
Когда ты вдалеке.
Меня пугает круг забот,
Теряю мыслей нить.
А вдруг мясник предъявит счёт,
И надобно платить.
Ведь мне не справиться одной и проч.
А то придут из городка
С визитом — лучше в гроб,
Когда кругом на мне мука,
На рукаве сироп.
Ведь мне не справиться одной и проч.
Иному скажешь: «Быстро дверь
Захлопни» — так беда:
Сбежит он, как пугливый зверь,
Исчезнет навсегда.
Ведь мне не справиться одной и проч.
Промолвишь следом: в добрый путь;
Глядишь — ан вилок нет;
То полон был набор, то вдруг
Всего один предмет!
Ведь мне не справиться одной и проч.
О р л а н д о.
Так я один — «предмет» души твоей?
С о ф о н и с б а.
Ах, и с тобой расстаться мне больней.
Но, дорогой, уже пора мне знать,
Чего мне на обед тебе подать.
О р л а н д о.
В пирах и обедах как бы дни ни мелькали,
Только всякий не прочь снова выкушать кари!
Вот это кари! Что за кушанье — кари!
С о ф о н и с б а.
В шкапу и в буфете — я везде неустанно
Той приправы искала, не нашла, как ни странно.
Да что толковать; нет и перцу ни грана [11].
А как насчёт ирландского рагу [12]
О р л а н д о
(поёт на мотив «Девы Зеи» [13]).
Ирландского рагу?
И думать не могу!
Лишь нежную, в соку
Баранью нóгу —
Жарьте, жарьте баранью ногу!
Вернусь я ровно в час.
Исполни мой наказ:
Подай мне без прикрас
Баранью ногу.
Жарьте, жарьте баранью ногу!
Горячей подадут —
Печали пропадут;
Все с нетерпеньем ждут
Баранью ногу.
Жарьте, жарьте баранью ногу!
Ни рыбу, ни омлет
Мне есть охоты нет.
Желаю на обед
Баранью ногу.
Жарьте, жарьте баранью ногу!
С о ф о н и с б а. Да будет так, мой милый, — баранью ногу.
О р л а н д о. Так до встречи, любовь моя.
(Поёт на мотив «Dulce Domum» [14])
Ну, всех благ, прощай — навек ли,
То на век твой всяких благ!
Я тебе, о Софонисба,
Дам дверным колокольчиком знак. (Уходит.)
С о ф о н и с б а
(поёт на мотив «Dih Conte» [15]).
Так простимся же, Орландо,
Мой цветущий муженёк;
Но хочу тебе напомнить,
Чтобы шляпу поберёг.
Она уязвима, хрупка,
В четыре шиллинга ведь покупка;
Не смей на неё садиться,
А то превратишь в кулёк.
Ну, всех благ, прощай — навек ли,
То на век твой всяких благ!
Буду ждать тебя к обеду,
Ты подай колокольчиком знак.
Ах, снести ли страх и трепет —
Вдруг голубчика подцепит
И расплющит паровоз
Как скорлупку и прочий пустяк!
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Сцена I
Сцена: боковые кулисы из зелёной бумаги.
Два указателя: «К кассе» и «На платформу». Багаж.
М у н и и С п у н и, как ранее.
М у н и. А вот и мы!
С п у н и. Да, Муни, это вот — мы.
М у н и. Э, нет, так не пойдёт; видишь ли, нам следует сменить наши имена.
С п у н и. Что ж, тогда тебе придётся придумать нам новые, поскольку я, боюсь, не смогу — я… я, вообще-то, никогда этим не занимался.
М у н и. Да ведь и я не занимался, мой дорогой Спуни. Что ты скажешь на «Моггс и Спайсер»?
С п у н и. Моггс и Спайсер! Именно то, что нужно! Какое необыкновенное совпадение! Самые
настоящие имена! Так мне звать тебя Моггсом?
М у н и. Непременно, коли ты Спайсер.
С п у н и. Ха-ха-ха! Нет, серьёзно, Моггс и Спайсер!
М у н и. Так слушай же, Спайсер!
С п у н и. Чего?
М у н и. Страшное дело!
С п у н и. Что ты, что ты! Не пугай меня! Ты ведь шутишь?
М у н и. Шучу? Только не я. Внемли же — дай ухо: страшное дело!
С п у н и. Вона! Ну же, ну же! Мне не до шуток. Миленький, не томи! Ты заставляешь меня страдать!
М у н и. Тут и спрашивать нечего, пострадаешь ты или нет; а только, говорю тебе, всё чистая правда.
С п у н и. Так в чём же дело, Моггс, скорее! Мне сейчас дурно сделается.
М у н и. Так вот: у нас появилась одна обязанность, о которой я не знал.
С п у н и. И в чём всё дело, Моггс?
М у н и. Мы обязаны петь.
С п у н и. Петь? Когда?
М у н и. Да всегда!
С п у н и. Как это — всегда?
М у н и. Да, Спайсер, целый день до вечера. Нам нельзя разговаривать; всё, что нам потребуется сказать, мы должны будем пропеть.
С п у н и
(после паузы). Ну так я скажу тебе, в чём тут дело, мой дорогой Моггс.
Я этого не умею, и всё тут.
М у н и. Но тебе
придётся, мой дорогой Спайсер, а иначе потеряешь место.
С п у н и. Ну, коли придётся...
М у н и
(поёт [16]).
А теперь, мой сударь,
Прояви-ка удаль —
Обеспечь на платформе простор:
Всю поклажу к составу
Отпихни по уставу,
А потом осмотри семафор.
С п у н и. Да, Муни. Будет исполнено, Муни. Выходит у меня наподобие пенья?
М у н и. Да ни капельки, мой дорогой Спайсер; и помни — я Моггс, не Муни!
С п у н и. А, Моггс! Конечно, Моггс! Так лучше?
М у н и. Куда там; гораздо хуже, Спайсер, тут и говорить не о чем.
С п у н и. Вот ведь как; ну, в таком случае, боюсь, мне с этим не справиться!
Входит К а ф р [17].
М у н и. Кто вы, сударь?
С п у н и. Да, сударь, — кто вы, сударь? Это мистер Моггс — который с вами заговорил, сударь; и мистер Моггс — весьма выдающаяся личность; вам, сударь, следует отвечать ему прямо. Ну как, Муни, это больше похоже на пенье?
М у н и. Моггс, Моггс, идиот!
С п у н и. Ох, — Моггс! Знаешь, мне никогда не запомнить...
М у н и. Но мы ещё не получили ответа.
С п у н и. Вот именно! Так будете ли вы отвечать, сударь?
К а ф р. Абр-дубл-хаген.
М у н и. Чего это он, Спайсер? Я не понимаю по-французски.
С п у н и. Это не по-французски, это по-немецки.
М у н и. Вот уж нет, говорю тебе; должно быть, это по-голландски.
С п у н и. Вряд ли и по-голландски; давай его самого спросим. Ну, старина, так какой это язык?
М у н и. Ну и осёл же ты, Спайсер! Он же не понимает, ты должен говорить с ним на его собственном языке.
С п у н и. Да каким же это образом, Моггс, коли я не знаю даже, что это за язык?
М у н и. Делай как тебе говорят, сударь, и оставь свои глупости!
С п у н и. Что ж, так он сказал, значит, «абр-дубл-хаген».
К а ф р. Дубл-абр-ваген.
М у н и. Так-так, и что же это значит?
С п у н и. О!
меня-то он отлично понял; беда лишь в том, что
мне его не понять!
М у н и. Умолкни: я, кажется, вспоминаю. Это же наш старый приятель Тамаха! Ну и глупец же ты, Спайсер, что сразу о том не подумал!
С п у н и. Нет уж, Моггс, будь справедлив! Ты ведь ещё больший глупец.
М у н и. Да нет же, ты!
С п у н и. Что ж, возможно, но в любом случае ты наиболее сумасбродный, признай!
М у н и. Гм! Не пори чушь; дай мне с ним разобраться — я понимаю его язык.
М у н и и К а ф р переговариваются. К а ф р уходит.
С п у н и. Чего ему было надо?
М у н и. Он хотел получить место кочегара, и я предоставил ему это место!
С п у н и. Как! Не посоветовавшись со мной?
М у н и. Верно — не посоветовавшись с тобой! Прямо в точку!
С п у н и. Что ж, я полагаю, ты лучше знаешь, и всё-таки ты, несомненно, больший сумасброд из нас двоих.
М у н и. Хватит об этом! Спайсер! — почему ты не поёшь?
С п у н и. А зачем?
М у н и. Но так приказано самим Бредшоу…
С п у н и. Да ну его, этого Бредшоу! Ты ведь тоже не поёшь.
М у н и. Вообще-то, я не желаю; разве Бредшоу нам указ?
Раздаются раскаты грома. Оба навостряют уши.
С п у н и. Что это?
М у н и. Чес-слово, не знаю!
С п у н и. Ты сказал, Бредшоу тебе не указ?
М у н и. Сказал.
С п у н и. Ну, так и мне не указ!
(Раскаты грома.) Ох, лучше нам сменить тему; придумай что-нибудь.
М у н и. Хорошо; что ты скажешь о погоде?
Входит м и с с и с В з д о р.
М и с с и с В з д о р. В жизнь свою не встречала таких невосполнительных служащих; вот я сейчас им задам!
[18] М у н и. Чего вам угодно, добрая женщина?
М и с с и с В з д о р. Уж полчаса дожидаюсь, чтобы мне выдали брикет, но все как провалились куда-то.
С п у н и. О чём это она, Моггс?
М у н и. О, мэм, если желаете билета, я вам сию секунду выдам — куда едете?
М и с с и с В з д о р. В Бирмингем.
М о г г с уходит.
М и с с и с В з д о р. А вы, молодой человек, присмотрите-ка за моими чемадамами и саквальяжами.
С п у н и. Не покажете ли, которые тут чемоданы ваши, мэм?
М и с с и с В з д о р. Как это показательно! Да ведь они все мои! Так что?
С п у н и. Ничего, мэм, всё в порядке; поезд ещё не подошёл.
Возвращается М о г г с.
М у н и. Вот ваш билет, мэм. Пять шиллингов, четыре пенса.
М и с с и с В з д о р. Возьмите деньги. Слушайте внимательно, молодой человек. В конторе я оставила одну сумочку, там у меня нечто превратное…
М у н и.
Что, мэм?
М и с с и с В з д о р. Не твоё дело, что! Говорят тебе: нечто конфитинентальное!
С п у н и. Ой, Моггс, там у этой женщины контрабанда! Нечего нам с нею связываться!
М у н и. Глупости, Спайсер: она говорит, в сумочке у неё личные вещи. Желаете взять её с собой, мэм? Мы вам вынесем.
М и с с и с В з д о р. Это невыносимо! Я желаю, чтобы её послали.
Пауза.
М у н и. Послали — это как, мэм?
М и с с и с В з д о р. Не смейте меня перебивать! Я желаю, чтобы её послали… как там его … с еретическим еле-графом послали!
М у н и. Электрическим телеграфом, вы хотели сказать, мэм?
М и с с и с В з д о р. Надеюсь, я так и сказала.
С п у н и. Ох, Моггс, она, должно быть, сошла с ума.
М у н и. Очень сожалею, мэм, но не смогу этого сделать.
М и с с и с В з д о р. Ну, так я приму приментивные меры. Не будь моё имя Вздор, вот возьму и напишу в клозету.
[19]
Сцена II
Сцена: боковые кулисы из зелёной бумаги.
Два указателя: «К кассе» и «На платформу». Багаж.
М у н и и С п у н и, как ранее.
М у н и. Спайсер, где миссис Вздор?
С п у н и. В зале ожидания рассуждает о еретических еле-графах.
М у н и. Знаешь, Спайсер, какой ужас я только что видел?
С п у н и. Нет, а какой?
М у н и. Железнодорожный справочник Бредшоу на двух ножках появился передо мной на столе, и в ту же секунду я услышал гулкий голос.
С п у н и. Ой, как ты меня пугаешь!
М у н и. Да, сударь, — гулкий голос, который произнёс: «Муни, отчего б тебе не петь? Спуни, отчего б тебе не петь? Спуни зарезал пенье. Впредь отныне Муни не будет петь, не будет Спуни петь»
[20].
С п у н и. Сказал ли он что-либо ещё?
М у н и. О, ещё много чего! Он сказал:
«Я день такой прожить не в силах вновь.
От пенья Спуни стынет в жилах кровь!»
С п у н и. Ещё что-то?
М у н и. А как же. Он сказал
[20]:
«Мелодии, ключи и нотный стан!
Что — Спуни пел, вы спросите? Не пел!
Ему неведом ни один мотив;
Он не певец — мучитель, да и только!»
С п у н и. Это нестерпимо! Ну, он наглец!
М у н и. Тихо, не перебивай.
«Услышав пенье Спуни, я заплакал!
Увы, я думал, — не перенесу!
Мне сделаться бы жёстче и черствей!
Знаком ли Спуни с пеньем вообще?
И всё же Спуни верит, что поёт.
Но Спуни в том нисколечко не прав.
С бемоля перескочит на диез;
Бекаров же не спрашивай с него.
И всё же Спуни верит, что поёт;
Но Спуни в том нисколечко не прав».
С п у н и. Но, Моггс, это ведь не так! Я
сомневался, что пою, и с пеньем я вовсе не знаком!
М у н и. Затем видение произнесло: «Передай от меня Спуни, что он ответит за свои поступки и проступки».
С п у н и. Ох, ничего себе! Не было такого уговору, когда я принимал это место; очень нужно, я был бы уже за сто миль отсюда!
М у н и. Что ж, не могу больше здесь прохлаждаться, — там кто-то прошёл в контору.
(Уходит.) С п у н и. Ну и дела! Вообразить ли: является книга и декламирует Шекспира словно живой человек? — я не в силах!
За сценой слышны голоса: «Спайсер, Спайсер! Живо сюда, помоги мне с ним справиться!» С п у н и уходит. Вновь голоса за сценой: «Да послушайте… Это не ваше дело!» — «Придержите язык!» — «Прочь руки, мужлан!» Входят О р л а н д о, М у н и и С п у н и.
О р л а н д о
(поёт на мотив «Com’ é gentil…» [21]).
Не выдал мне билета, дикарь, дикарь!
М у н и.
Не выдам я билета, вы плут, вы плут!
С п у н и. Понимаете, сударь, он считает, что таковы его обязанности, и потому он не выдаст вам билета, поскольку
не получил с вас уплаты, уплаты, уплаты!
О р л а н д о.
Так позвольте проехать заместо багажа, багажа, багажа!
М у н и.
Не позволю заместо багажа: вы совсем не багаж, на багаж!
С п у н и. Понимаете, сударь, вы — джентльмен, а не бандероль, так что он не позволит вам ехать заместо багажа, поскольку
вы не упакованы в бумагу, в бумагу…
О р л а н д о. Тогда, значит, я должен сходить за деньгами. Приглядите за моим багажом — я направляюсь в Бирмингем.
(Уходит.)
Раздаётся свисток.
М у н и. Вот и бирмингемский поезд; нечего дожидаться этого крикуна, пусть поезд отправляется.
С п у н и выходит. Слышны свистки и прочее, что в подобных случаях.
С п у н и возвращается.
С п у н и. Поезд ушёл.
Входит О р л а н д о.
С п у н и. А с ним и весь его багаж.
О р л а н д о.
Поезд мой не уходил?
М у н и.
Час назад, и след простыл.
О р л а н д о.
По Брéдшоу — так в девять тридцать!
М у н и.
Это лишь так, примерно.
О р л а н д о.
Было мне раньше явиться?
М у н и.
Как вы сказали верно!
О р л а н д о. Этот Бредшоу…
Да мне б его теперь сюда!
Уж он… Уж я задам ему!
М у н и.
Нет, нисколько.
О р л а н д о.
А что такое, не пойму?
М у н и.
Смех, и только:
Ведь он же вдвое больше вас;
Тут нет сомненья —
Вас изобьёт до искр из глаз,
До посиненья.
О р л а н д о. Так и багаж мой тю-тю?
С п у н и. Именно, сударь.
О р л а н д о. Немедленно пошлите сообщение электрическим телеграфом, а я буду ждать здесь.
М у н и и С п у н и уходят.
О р л а н д о
(поёт на мотив «Забыть ли старую любовь» [22]).
Уж коль багаж любезный мой
Исчезнет без следа,
То я с платформы роковой
Не двинусь никуда.
Но коль его вернёт судьба —
Какая радость всем!
Я тотчас же возьму билет на Бир-мин-гем.
Всегда в любом вагоне есть
Укромный уголок,
Где не толкаясь можно сесть
И где простор для ног.
Таким бы местом завладеть —
И больше нет проблем!
По рельсам весело помчусь я в Бир-мин-гем.
Холодный ветер будет дуть —
Закутаюсь в пальто;
Над книжкой скоротаю путь,
Счастливый как никто.
А если к ужину примчусь —
Жаркое лихо съем
И с чувством подниму бокал за Бир-мин-гем!
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Сцена I
Станция, как и раньше; багаж отсутствует.
М у н и и С п у н и.
С п у н и. Поддерживаю, Моггс: впредь мы петь больше не будем.
М у н и. И не будем; плевать на Бредшоу!
Раскаты грома.
С п у н и. Лучше ты не упоминай это имя, Моггс! Мне страшно!
М у н и. Мне тоже, Спайсер; моё сердце трепещет от предчувствия грядущих невзгод. Грядущие события, мой милый Спуни, отбрасывают тень назад
[23].
С п у н и. Кроме как в полдень, Моггс; а после полудня тень и вовсе меняет направление.
М у н и. Мой бедный Спайсер! Нет в тебе поэтической жилки, как я погляжу!
Входит е г е р ь.
З а б л у д и в ш и й с я. Где начальник станции? Мне нужно в Лондон поездом в девять сорок пять.
М у н и. В девять сорок пять, сударь? Так он проследовал уж более получаса назад.
З а б л у д и в ш и й с я. Вот беда-то! А когда следующий поезд?
С п у н и. А следующий в пять минут двенадцатого.
З а б л у д и в ш и й с я. А, это другое дело. Дайте-ка мне билет.
М у н и. Но этот поезд идёт в Линкольн, сударь.
З а б л у д и в ш и й с я. Неважно, неважно; всё равно ведь я опоздаю на него, так что не имеет значения! Просто дайте билет.
М у н и. Послушайтесь, сударь, моего совета: дождитесь-ка поезда, что в одиннадцать тридцать, он идёт в Лондон; а вон там и зал ожидания имеется.
З а б л у д и в ш и й с я уходит. Слышно приближение поезда.
С п у н и. Это, Муни, что за поезд?
М у н и. «Моггс», будь любезен. Это будет поезд на Бирмингем.
(Свисток паровоза.) Ну и где та старушка? Опоздает, вот увидишь.
С п у н и. Я сбегаю за ней.
(Уходит и возвращается с м и с с и с В з д о р.) М у н и. Живее, мэм, живее. Ваш поезд подходит. Все эти чемодС п у н ианы — ваши?
М и с с и с В з д о р. Мои, сударь, чьи же ещё! Но не об этих чемадамах сейчас речь и вовсе не о саквальяжах. Молодой человек!
С п у н и. Мадам!
М и с с и с В з д о р. Я желаю… желаю… запраховать свою жизнь!
С п у н и. Мне дурно, Моггс; не дай мне упасть!
М и с с и с В з д о р. О, всеобщий упадок! Сейчас же очнись! Собираешься ты праховать мою жизнь или нет?
М у н и. Праховать вашу жизнь, мэм!
М и с с и с В з д о р. Вот именно, сударь! А без того я, со всеми этими столкованиями и кишениями, о которых то и дело повсюду слышишь, с места не сдвинусь!
С п у н и. Но мы в самом деле не можем, мэм! Я даже не знаю, какие последствия от того произойдут. Моггс, не соглашайся!
М у н и. Я как-то не пойму, чего она хочет. Нет, мэм, как тут ни крути, а мы этого сделать не в состоянии!
М и с с и с В з д о р. Ну, так запомни мои слова, молодой человек. Если произойдёт одно из этих истолкований, или взлетит на воздух паровой отёл, или же я выпаду из тамбурина и полечу с насыпи, в существовании которой я вообще не вижу никакого смысла, то запомни мои слова: произойдёт чело… чело… векоубийство! И уж тогда, как вы ни юлите, а я напишу в клозету. Вот так!
С п у н и. Но, дорогая мадам, это вовсе не будет убийством века — так, всего лишь женщину убьёт.
М и с с и с В з д о р. Значит, по-твоему, мой милый Спуни, это всё равно что ничего?
С п у н и. Откуда она узнала, как меня зовут?
М у н и. Она и не знает; себя не выдай!
М и с с и с В з д о р. Не знаю я, как тебя зовут, и знать не желаю; рожей ты для того не вышел, говоря по совести!
Слышен свисток. З а б л у д и в ш и й с я пробегает за сценой.
М у н и. Беги, Спайсер, задержи поезд да посмотри, за чем это гонится тот джентльмен.
(Спайсер уходит.) В самом деле, мадам, вам не следует ездить по железной дороге одной; почему с вами нет провожатого?
М и с с и с В з д о р. Потому что я не медведь, чтобы меня водил вожатый. Не далее как сегодня утром моя хозяйка сказала мне: «Миссис Вздор, — сказала она, — а разве вы никого не берёте в спутники?» — «Нет, мэм, — ответила я, — мне и так всё известно про брикет, про столкования, про паровой отёл; мне известно, — сказала я, — насколько все эти станционные служащие невосполнительны; но управу найти на них я всегда сумею, — говорю я, — вот войду в вагон, пусть только выведут меня из себя: как пихну конь-дохтура своим зонтиком!»
М у н и. Моя добрая женщина, вы некоторым образом заблуждаетесь. Железнодорожный состав — это вовсе не омнибус!
М и с с и с В з д о р. Будто? Отчего же тогда он ведёт себя совсем как омнибус?
М у н и. Не понимаю вас, мэм.
М и с с и с В з д о р. Да на прошлой же неделе, как рассказала мне моя племянница Элиза, конь-дохтур не справился с одним из этих паровых отёлов и произошло кишение.
М у н и. Кишение? Мадам, я совершенно не возьму в толк, о чём речь!
М и с с и с В з д о р.
Кишение, и не вздумайте этого отрицать! Итак, сударь, собираетесь вы запраховать мою жизнь, или нет?
Входят С п а й с е р и мистер З а б л у д и в ш и й с я.
З а б л у д и в ш и й с я. О, что со мной будет, я и не представляю!
С п у н и. Этот вот джентльмен спешит как сумасшедший не на свой поезд.
З а б л у д и в ш и й с я. А как же иначе? Ведь он сейчас уйдёт!
М и с с и с В з д о р. Вот как, уйдёт! А я ещё не запраховала свою жизнь! Ах вы бестолочи!
М и с с и с В з д о р уходит. Слышен свисток и звук отходящего поезда. М и с с и с В з д о р возвращается.
М и с с и с В з д о р. Ну вот! Поезд ушёл, и мой бандаж в нём укатил!
З а б л у д и в ш и й с я. Ушёл! Ну вот, всё пропало!
С п у н и. Нет, всего лишь скрылось из виду.
М и с с и с В з д о р. Ну так вот, молодые люди: я немедленно напишу в клозету о том, что обслуживание на этой станции меня совершенно не утлетворило, и, надеюсь, вам дадут по шести месяцев роевой подготовки и научат почитать мартикул. Им говорят проследить за моими чемадамами и саквальяжами, а они берут и отправляют весь бандаж без меня!
М у н и. Но, дорогая мадам, вы поедете следующим поездом, только и всего.
М и с с и с В з д о р. Нет, этого не будет!
М у н и. Но тогда как же?
М и с с и с В з д о р. Говорить тут больше не о чем: отправьте-ка меня саму еретическим еле-графом!
М у н и, С п у н и и З а б л у д и в ш и й с я удирают.
М и с с и с В з д о р
(поёт на мотив из «Нормы» [24]).
Ох, батюшки, делать-то что?
Батюшки, делать-то что?
Весь мой бандаж исчез;
Где же он? Взял — и того...
Саквальяжа три и один баул,
И замков-то нет, просто караул!
Их давно уже, знать, обчистил вор —
Вот как звать меня просто миссис Вздор.
Ох, батюшки, делать-то что?
Сцена II
Сцена: покрытие из цветной бумаги.
С о ф о н и с б а.
С о ф о н и с б а.
Как в груди сердечко бьётся!
Ну когда же муж вернётся?
Что-то долго не идёт;
Так и ужин пропадёт!
(Поёт на мотив «Non piu mesta» [25].)
Что с ногой? С бараньей, Сара Джейн!
Горяча ли ещё картошка?
Коль остынет — хоть ты её поддень,
Да и вышвырни за окошко!
Входит С а р а Д ж е й н.
П о в а р и х а.
Мясо так подскочило, вы знаете, мэм,
И грохнулось прямо в золу.
Но я мылом и щёткой оттёрла его совсем,
Чтоб подать бы хоть как-то к столу.
Я варила картошку, не зная забот,
Только — будете удивлены:
Тучу сажи внезапно изверг дымоход,
И лишил её всей белизны.
С о ф о н и с б а. Что я слышу! Еда же
совершенно пропала?
П о в а р и х а.
Совершенно, мэм! Годна теперь разве что мне да полисмену Z74 сегодня на ужин.
С о ф о н и с б а. А нам-то чего же придумать на ужин себе?
П о в а р и х а. Да я, мэм, вам быстренько чего-нибудь сварганю! Что скажете на ирландское рагу?
С о ф о н и с б а. Ирландское рагу, говоришь? Как раз то, что надо!
П о в а р и х а. Я сама так подумала, а потому сразу же им занялась; оно уж на огне!
(Уходит.)
Входит О р л а н д о.
О р л а н д о. Готов ли ужин, дорогая?
С о ф о н и с б а. Полагаю, любовь моя, уже почти что.
О р л а н д о. И что там у нас — жареная баранья нога? Очень хорошо!
Ах, блюдо какое, какое, какое!
О блюде любимом я грезил в пути!
Оставь же дела — и баранье жаркое
Скорей, дорогая, на блюдо клади!
С о ф о н и с б а. Понимаешь, дорогой, сегодня у нас не…
О р л а н д о. Не жаркое!
С о ф о н и с б а. Да, мой милый, ты уж не гневайся.
(Поют на мотив «Lacidarem» [26].) О р л а н д о.
Будто бы мне мало!
С о ф о н и с б а.
Пред тобою я в долгу.
О р л а н д о.
Неужели с дороги мне дадут что попало?
С о ф о н и с б а.
Нет, ирландское будет рагу!
О р л а н д о.
А что же с бараньей ногой?
С о ф о н и с б а.
И вымолвить не могу!
О р л а н д о.
В чём дело?
С о ф о н и с б а.
Не спрашивай, мой дорогой;
Довольствуйся этим рагу!
О р л а н д о.
Тому, уж, видно, быть; видно, быть; видно, быть.
Вели же стол накрыть, стол накрыть, стол накрыть.
Марш за мной!
С о ф о н и с б а.
О, мой родной! (Оба уходят.)
Некоторое время сцена пуста. Затем оба возвращаются через другую дверь.
С о ф о н и с б а.
Ну, мой милый, ужин съеден;
Расскажи мне, будь любезен,
Удался ли твой вояж?
О р л а н д о.
Потерялся весь багаж!
Что ни поезд — волей рока
Убегает раньше срока,
Что там Бредшоу ни пиши!
(Поёт на мотив «Ох, так давно…» [27].)
Когда вступил я на перрон —
Ох, так давно, —
Мой поезд набрал уже полный разгон,
Ох, так давно!
На «Справочник Бредшоу» надежд не питай
И «Справочник Бредшоу» поменьше читай;
Да пусть бы он вовсе катился в Китай,
Ох, как давно!
С о ф о н и с б а.
(Поёт на мотив «Брось меня…» [28].)
Милый, брось! Не должен Бредшоу
Беспокоить нас с тобой.
Вон из дум его и всё тут;
Ведь вернулся ты домой!
О р л а н д о.
Так! Но где нога баранья?
Где багаж мой? О, страданья!
Что за Справочник! — в огонь,
Да и вытереть ладонь.
(Поёт на мотив «Paloma» [29].)
Чтоб тебе, Бредшоу, получить воздаянье;
Несчастное ты Расписанье, «Этот Бредшоу!» и проч.
С о ф о н и с б а.
(В том же тоне те же слова).
Появляется Б р е д ш о у.
О р л а н д о. О, ужас!
Входят все.
Б р е д ш о у.
Приверженцы мои; внемлите мне:
Служителям своим велел я петь;
Они не стали, и в отместку я
Все сроки отправленья поездов
Смешал вот в этой книге. Поделом:
И впредь нам добродетель награждать,
Карая зло. Кто слушает меня,
Скажите — прав ли. Коли угодил,
Извольте нас хлопками поощрить;
Иначе — стоны, свист, звериный рык
Укажут нам, что всё тут невпопад.
ЭПИЛОГ,
произносимый мистером Флексмором на мотив «Адмирал» [30].
Сцена: зелёная занавеска на заднем плане; зелёный пол; стенки из зелёной бумаги.
Как доблестно, как весело мы время провели;
Мы несомненно зрителей спектаклем развлекли.
Не зря же, верно, зрители, восторженно шумят,
Хотя всё дело, кажется, в компании ребят!
Заезжему и местному приносим благодарность,
За то что в благосклонности явили солидарность;
Партеру и галёрке (коль тут такие есть),
А в частности — Уилкоксам [31], — почтение и честь!
Надеюсь, представлением вы все довольны очень
И незаметно час пришёл желать вам доброй ночи.
Но для терпенья вашего ещё есть два запева:
«Здоровья всем собравшимся» и «Славься, королева!»
Звучит государственный гимн.
Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.com
Оставить отзыв о книге
Все книги автора
Сноски
Примечания
1
Заглавие пьесы есть пародийное переозвучивание на итальянский манер названия известного железнодорожного «Справочника Бредшоу», или просто «Бредшоу» по имени его издателя Джорджа Бредшоу, с 1841 года начавшего регулярно переиздавать названный справочник в связи с бурным развитием в Англии железнодорожных путей сообщения. К середине XIX века остров покрыла сеть железных дорог общей продолжительностью более шести с половиной миль —
как никакую другую страну в мире кроме Соединённых Штатов Америки; Крофт, новое место жительства семейства Доджсонов, и тот в 1845 году обзавёлся собственной станцией. По форме настоящее сочинение есть смешение двух разновидностей традиционной английской пьесы: «шекспировской» драмы (когда некоторые сцены, как правило —
с участием персонажей высокого культурного статуса, например Орландо и Софонисбы, —
написаны только стихами, в прочих же случаях герои разговаривают прозой), а также популярной после Джона Гея так называемой балладной оперы (здесь прозаическая речь героев перемежается песенными балладными номерами, только в случае нашей пьесы балладные номера большей частью пародийны). Подобно тому как появлению собственно английской балладной оперы предшествовало засилье на английской сцене в начале XVIII века итальянской оперы, весьма популярной, хоть и малосодержательной и примитивной в художественном отношении, так появлению этой, а также иных, не дошедших до нас пьес молодого Доджсона, способствовала мода того времени на игрушечные театры марионеток, также пришедшая из Италии. Таким театром семейство Доджсонов обзавелось с помощью местного плотника около 1850-го года, а потому пьеса могла быть написана молодым Чарльзом Лютвиджем незадолго до либо вскоре после его поступления в Оксфордский университет (январь 1851 г.). См., однако, прим. 17 и 19. «La Guida di Bragia» — один из первых, если не самый первый, в многочисленном ряду бурлесков, появившихся в 50-х годах XIX века с видом обыграть «Справочник Брэдшоу». Назовём хотя бы напечатанную в номере «Панча» от 24 мая 1856 года «детективную историю» в драматической форме под названием «Бредшоу». Нам она интересна тем, что её главный герой тоже носит имя Орландо — вне всякой связи с Доджсоновской пьесой, конечно. Скорее всего, автор «детективной истории», с целью повеселить публику, взял это «благородное» имя там же, где и Кэрролл – из комедии Шекспира «Как вам это понравится»; добавим, что имя Софонисба носит героиня одноимённой трагедии Джеймса Томсона, опубликованной в 1730 году, дочь карфагенского полководца Гасдрубала, врага римлян, и возлюбленная их союзника, нубийского принца Масиниссы. Эта последняя пьеса, как сообщает автор предисловия к публикации «La Guida di Bragia» в «Knight Letter», и памятна-то ныне лишь возгласом ужаса «О, Софонисба, Софонисба — о!», в своё время пародированном Филдингом и высмеянном Сэмюэлем Джонсоном.
«La Guida di Bragia» — единственная дошедшая до нас пьеса, написанная Кэрроллом для домашнего театра марионеток. Пьеса сохранилась в авторской рукописи, проданной в 1929 году на аукционе «Сотбис» как «собственность майора Ч. Х. У. Доджсона», а позднее приобретённой миллионером Альфредом Беролом, создателем знаменитой Кэрролловской коллекции Берола. Впервые пьеса была опубликована в английском журнале «Квин» в рождественском номере за 1931 год, затем, уже только в 1999 году, в журнале «Knight Letter» («Письмо Рыцаря»), издаваемом Североамериканским обществом Льюиса Кэрролла, и в третий раз этой же организацией в 2007 году отдельным иллюстрированным изданием. 9 мая 2009 года пьеса была сыграна (на представлении присутствовали специально прибывшие члены названной Ассоциации) на сцене небольшого «альтернативного театра» Theaterwork в городе Санта-Фе штата Нью-Мехико. Пьеса разыгрывалась как кукольный, не марионеточный, спектакль и по окончании вызвала овацию (подробнее см. «Knight Letter», № 82, 2009. С. 1-6.).
Помимо настоящей пьесы сохранились ещё два пролога к пьесам, написанным Кэрролом для обычных, не кукольных, домашних спектаклей, устроенных Беатрис и Этель Хэтч, дочерьми д-ра Эдвина Хэтча, проректора колледжа Сент Мэри Холл. Приведём их здесь.
1.
Занавес поднимается и на сцену выходит В е д у щ и й. Он приближается к рампе, рассуждая вслух.
В е д у щ и й.
«Леди и джентльмены!» чопорно, право,
«Старцы и юноши!» слишком уж браво;
Может, «Друзья!»? (Смотрит на зрителей.)
Не слышны возраженья.
Значит, друзья! Попрошу снисхожденья.
Нас не равняйте с гигантами сцены
И не ищите искусству измены,
Не говорите, в суждениях скоры:
«Пьеса хорошая, плохи актёры!»
Раз уж пришли — наслаждайтесь игрой,
А не качайте в сердцах головой!
* * * * * * *
М и с с К р а б б.
Мисс Верджюйс? Вы ли? Ну, скажу я вам,
Поспели к чаю, судя по часам.
Так вы в театр ходили, говорят...
М и с с В е р д ж ю й с.
О да, мисс Крабб. На мой, однако ж, взгляд,
Вы потеряли что-нибудь навряд.
М и с с К р а б б.
Ешё бы! Кто придумать только мог
Смущать театром тихий городок!
Пусть чист порыв, да вижу в нём опасность.
Но вы садитесь и внесите ясность.
М и с с В е р д ж ю й с.
Да что, мисс Крабб! Такое там слыхала,
Что слушать у меня желанья мало.
М и с с К р а б б.
Так расскажите!
М и с с В е р д ж ю й с.
Что вы!.. Так и быть,
Хоть это трудно будет повторить.
Они попеременно шепчутся, прикрываясь небольшим веером.
И притворялись весь спектакль они
Любовниками!!
М и с с К р а б б.
Боже сохрани!!
Снова шепчутся, прикрываясь веером.
* * * * *
В е д у щ и й.
Играть любовь! А что, причуду эту
Не видим, если рампы вовсе нету?
Что скажешь, критик, если вправду спросят —
Одни актёры, что ли, маску носят?
В людской природе, что ли, перемены,
И впредь обман увидим лишь со сцены?
Друзья, признайте пред началом действа:
Виновны все — кому вести судейство?
Мы все актёры, проще говоря;
На сцене — явно, дома — втихаря.
И кто виновней, так накрасят рыльца —
Актёры, устыдясь, попросят мыльца!
Но впрочем, хватит. Всех вас без изъятья
Мы приглашаем, милые собратья,
На наш банкет. Мы пряностей не спрячем;
Приправим знатно, подадим горячим.
«Любовь взаймы» — вот блюдо основное,
И заливная рыба на второе
(Во рту растает «Гринвичский малёк» —
Сам мистер Гладстон нам сварить помог).
Минута-две — внесут, но перед этим —
Закуска: подрумяненные дети.
Звенит звонок.
Но чу — торопят! Для меня звонок!
Я в самом деле затянул пролог.
Скажу одно — проявим мы старанье;
Явите ж вы хотя б к нему вниманье,
Признайте в нас упорство и задор,
А промахи не ставьте нам в укор.
2.
Входит Б е а т р и с, ведя за собой У и л ф р е д а. Она оставляет его стоящим в центре (на переднем плане) и, обойдя на цыпочках вокруг сцены, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает, возвращается к нему и берёт его за руку.
Б е а т р и с.
В чём дело, друг мой? Не томи меня!
Всё утро в доме шум и беготня;
Мамаше принесли чудной наряд —
Все шепчутся, а вслух не говорят!
(Кладёт свои руки ему на плечи.)
Иль то секрет, Уиффи?
У и л ф р е д
(снимая её руки).
Я — молчок!
Б е а т р и с.
Так ты не скажешь? (Хнычет.)
Слишком ты жесток!
(Отворачивается от него и в возбуждении всплескивает руками.)
Тут что-то есть. В глазах твоих ехидство!
У и л ф р е д
(воздев руки в ирои-комическом прорыве).
О женщины! Вам имя — любопытство!
(Смягчившись, обнимает её одной рукой.)
Ну хорошо. Приподниму завесу.
(Таинственно.)
Задумали мы здесь поставить пьесу.
Б е а т р и с
(подпрыгивая и хлопая в ладоши)
Вот здорово!
У и л ф р е д
(указывая на зрителей).
Но как они решат?
Б е а т р и с.
Нас не осудит самый строгий взгляд.
(Оборачивается к зрительному залу.)
Пусть наготове будет похвала;
Скажите «ЗДОРОВО» — и все дела!
Уходят рука об руку.
2
Имеется в виду Бенджамин Ноттингэм Уэбстер (1797—1882) — английский актёр, антрепренёр, драматург. Сочинил, перевёл и адаптировал около сотни пьес; руководил возведением нового, четвёртого по счёту здания для театра Адельфы, одновременно осуществляя контроль над театрами Принцессы, Лондонским, Сент-Джеймским и Олимпик и поддерживая славу лучшего для своего времени характерного актёра.
3
Джон Филип Кембл (1757—1823) — знаменитый английский трагический актёр.
4
Джон Листон (1776—1846) — английский актёр, начавший свою театральную карьеру подыгрыванием Саре Сиддонс (см. след. прим.) во второстепенных серьезных ролях, однако, не имея в них успеха, перешёл на второстепенные же комические роли и в них прославился. Считается лучшим комиком своего времени.
5
Сара Сиддонс (1755—1831) — английская актриса, прославившаяся исполнением ролей в шекспировских трагедиях, сестра Д. Ф. Кембла.
6
Этот монарх — король Джон (Иоанн Безземельный); дальнейший диалог между Спуни и Муни обыгрывает реальные события. В 1216 году, отступая от восставших баронов, при переправе через залив Уош на восточном побережье, между Норфолком и Линкольнширом, Иоанн утратил свой обоз, поглощённый приливом. Иоанн умер несколько дней спустя — полагают, что огорчение от утраты обоза также тому причиной. Кэрролл был неравнодушен к фигуре короля Джона и связанной с ней литературной традиции. Известно, что в числе недошедших до нас пьес для кукольного театра, написанных молодым Чарльзом Лютвиджем, была и «Трагедия о короле Джоне» на манер шекспировской. В стихотворении «Меланхолетта», написанном в зрелые годы, Кэрролл высмеивает помпезную постановку шекспировского «Короля Джона» на театральной площадке Сэдлерс-Уэлса.
7
Источник данного мотива исследователями с определённостью не прослеживается.
8
Источник мотива не прослеживается.
9
Эти «полные» имена Муни и Спуни — пародийны, то есть они обыгрывают реально встречающиеся имена. Западной культуре, например, известно имя гуманиста Юлия Цезаря Лагаллы (1576—1624), развивавшего идею Аристотеля. Из литературы известен Эбенезер Скрудж, главный персонаж в сочинении Диккенса «Рождественская песнь» (1843).
10
Традиционная шотландская балладная мелодия; в данном случае Чарльз Лютвидж перепевает — скорее, даже пародирует — балладу «Жена моряка» с соответствующим рефреном, авторство которой приписывается разным людям, главным образом поэту Уильяму Джулиусу Миклю (1734—1788) и поэтессе Джин Адамс (1704—1765). Баллада рассказывает о напряжённом ожидании женой моряка своего мужа из плавания и о благополучном возвращении последнего. Как бы то ни было, а для обоих шотландских поэтов эта приписываемая им баллада является ныне самой известной в их творчестве. Комический эффект возникает уже от подмены плавания по морю железнодорожным путешествием. Кэрролл, однако, оставил и серьёзный опус на данную популярную тему; его собственное стихотворение «Жена моряка» датировано 23 февраля 1857 года (размер схожий, но не идентичный).
11
Пародируется знаменитая ария «Сладостный дом мой» на слова Генри Говарда Пейна. В 1823 году по заказу Чарльза Кембла (младшего брата Джона Филипа Кембла, см. прим. 3), заведовавшего театром Ковент-Гарден, Пейн работал над стихотворным наполнением арий и дуэтов оперетты Генри Роули Бишопа «Клари, или Дева из Милана» (см. пародийное «кари»), переделанной из пьесы самого Пейна, которая, в свою очередь, была составлена на сюжет виденного в Париже балета «Клари, или Обещание брака». Тогда-то Пейн и включил в оперетту Бишопа также и названную песню. Этот номер мгновенно прославил как оперетту, так и самого Пейна, имя которого не сделалось жертвой забвения: самые выдающиеся певицы полюбили исполнять названную песню на концертах и в торжественных случаях в качестве отдельного номера. И хоть «Клари» Бишопа всё же совершенно забыта, но как ария, песенка «Сладостный дом мой» продолжает жить в опере «Анна Болейн», куда её заимствовал в 1830 году Гаэтано Доницетти.
Что же до самого кари, то в данном обмене репликами между Орландо и Софонисбой это слово используется в двух значениях. Софонисба имеет в виду кари как особую, полюбившуюся британцам после колонизации Индии, смесь пряностей наподобие молотого перца, хоть и не обходящуюся без куркумы, кориандра, красного перца, гвоздики и проч., но всё же произвольного состава (иногда до тридцати составляющих!); Орландо же говорит о кари как о еде — блюде из мяса либо из морепродуктов, из риса и т. п., в соусе со смесью пряностей; эти блюда большей частью — чисто британские изобретения, лишь названные на индийский манер.
12
Что же до самого кари, то в данном обмене репликами между Орландо и Софонисбой это слово используется в двух значениях. Софонисба имеет в виду кари как особую, полюбившуюся британцам после колонизации Индии, смесь пряностей наподобие молотого перца, хоть и не обходящуюся без куркумы, кориандра, красного перца, гвоздики и проч., но всё же произвольного состава (иногда до тридцати составляющих!); Орландо же говорит о кари как о еде — блюде из мяса либо из морепродуктов, из риса и т. п., в соусе со смесью пряностей; эти блюда большей частью — чисто британские изобретения, лишь названные на индийский манер.
12
Пародируется «Песня», завершающая Вечер первый поэмы Томаса Мура «Вечера в Греции» (1830). Положена на музыку и в качестве трио в сопровождении фортепиано опубликована в Филадельфии в тридцатых годах XIX века.
14
Т. е. «Ну, всех благ!»; буквально же с латыни — «Домой, бегом по домам!»; школьная песня многих публичных колледжей и школ для мальчиков, исполняемая в конце семестра перед летними каникулами и в прочих предусмотренных случаях, — в частности, в Твайфордской школе (см. примечания к соответствующему стихотворению); музыка сочинена в XVII веке Джоном Ридингом. Однако в кэрролловском тексте первые два стиха принадлежат Байрону (стихотворение «Ну, прощай» 1816 года из цикла «Стихи о разводе»); русскому читателю они хорошо известны, и даже в английском оригинале («Fare thee well, and if for ever//Still for ever fare thee well»), поскольку стоят эпиграфом к Восьмой главе «Евгения Онегина». Следует понимать, что эти Байроновские строки формально содержат своеобразную игру слов, по существу же — пронзительное восстановление стёртого смысла, что, надеемся, полностью отражено в нашем переводе, чего нельзя сказать о той плоской тавтологии («Прощай, и если навсегда, то навсегда прощай»), которая в качестве комментария издавна сопровождает Восьмую онегинскую главу.
15
Источник пародии комментаторами не прослеживается; предполагается описка либо неверное прочтение рукописи при первом издании в журнале «Куин».
16
Источник, если есть, не прослеживается.
17
Кафры — принятое в XIX веке собирательное название племён, населяющих юго-восточную Африку, в частности косов и зулусов. Наш кафр — это представитель племен коса, колонизация земель которых началась англичанами раньше зулусских, в 1853 году, после подписания мирного договора, приостановившего периодически возобновляемые с 1811 года «кафрские войны».
18
Миссис Вздор (или миссис Маддл, если это «говорящее» имя оставить без перевода) — Кэрролловский вариант знаменитого персонажа пьесы Шеридана «Соперники» миссис Малапроп (‘миссис Невпопад’, если перевести с французского). В то же время и у миссис Малапроп имеются литературные предшественники — это миссис Слипслоп (опять же ‘Невпопад’, только с английского) из романа Джона Фильдинга «История приключений Джозефа Эндруса и его друга Абраама Адамса», Табита Брамбл из эпистолярного романа Тобайаса Смоллетта «Путешествие Хэмфри Клинкера» и миссис Твифорд из комедии Френсис Шеридан, матери Ричарда Бринсли Шеридана, «Путешествие в Бат». Ряд, этот, однако, подан в развитии — ситуация здесь изменилась. Изобилующая исковерканными учёными словечками речь миссис Малапроп, как и её предшественниц, способна вызвать лишь усмешку на устах людей образованных; те, кто проще, воспринимают её порой даже с восхищением: «Замечательно владеет пером ваша госпожа! Прямо королева словарей! Вот уж за словом-то в карман не полезет! Это ничего, что у неё иногда слова бывают невпопад» (действие II, картина 2, пер. Т. Щепкиной-Куперник). Миссис Вздор же всякий раз повергает в ужас бедного Спуни (да и рассудительного Муни тоже), неспособного правильно истолковать смысл тех слов, с которыми она к нему обращается.
19
Помимо железной дороги и появления на британских островах первого собственно британского негра, ещё две приметы эпохи усматриваются в «опере». Во-первых, это бурное развитие печати во второй половине 1850-х годов, когда в Англии появилось более ста новых газет, а многие провинциальные еженедельники превратились в ежедневные издания. Этому способствовала долгожданная, до того ежегодно втуне вносимая особым предложением на парламентских сессиях, но и в интересующую нас эпоху лишь постадийная отмена так называемых «налогов на знание»: налога на газетные объявления (отменён в 1853 году), штемпельного сбора с газет и налога на бумагу (упразднены соответственно в 1855 и 1861 годах). Во-вторых, это внедрение такого новшества как электрический телеграф; ведь хотя первая, экспериментальная, телеграфная линия была запущена на железной дороге между станциями Юстон-Сквер и Кэмден-Таун уже 25 июля 1837 года, но ещё и в 1853 году, накануне Крымской войны, газета «Times», которая не в состоянии была опомниться от шквала сообщений из Восточной Европы, назвала телеграф «совершенно из ряда вон выходящим» аппаратом.
20
Перекличка со сценой 2 Второго акта «Макбета» (в нашем случае — по переводу М. Лозинского).
21
Травестийное воспроизведение знаменитой речи Марка Антония из трагедии Шекспира «Юлий Цезарь» (действие III, сцена 2). В русском переводе М. Зенкевича:
«Друзья, сограждане, внемлите мне.
Не восхвалять я Цезаря пришел,
А хоронить. Ведь зло переживает
Людей, добро же погребают с ними.
Пусть с Цезарем так будет. Честный Брут
Сказал, что Цезарь был властолюбив.
Коль это правда, это тяжкий грех,
За это Цезарь тяжко поплатился.
Здесь с разрешенья Брута и других, —
А Брут ведь благородный человек,
И те, другие, тоже благородны, —
Над прахом Цезаря я речь держу.
Он был мне другом искренним и верным,
Но Брут назвал его властолюбивым,
А Брут весьма достойный человек.
Гнал толпы пленников к нам Цезарь в Рим,
Их выкупом казну обогащал,
Иль это тоже было властолюбьем?
Стон бедняка услыша, Цезарь плакал,
А властолюбье жестче и черствей;
Но Брут назвал его властолюбивым,
А Брут весьма достойный человек.
Вы видели, во время Луперкалий
Я трижды подносил ему корону,
И трижды он отверг — из властолюбья?
Но Брут назвал его властолюбивым,
А Брут весьма достойный человек».
Источник травестии мгновенно распознаётся благодаря, во-первых, зачину — гротескному перечислению того, к кому говорящий обращается, и где у Шекспира стоят (дословно) «Римляне, сограждане, друзья!» — и во-вторых, рефрену насчёт Спуни, отсылающему к знаменитому судорожному «А Брут весьма достойный человек» Марка Антония. Впоследствии Кэрролл ещё раз вложил первые слова этой речи (обращение) в уста своему персонажу — Благозвону во Втором приступе «Охоты на Снарка», придав им, в отличие от шекспировского оригинала и от повторяющей этот оригинал скорбной ситуации настоящего сочинения, весёлый, бравурный характер.
Ария Эрнесто из Третьего акта оперы Доницетти «Дон Паскуале».
23
Старинная шотландская песня, исполняемая и поныне за праздничным столом в англоязычных странах, чаще всего — в канун Рождества. Известна в версиях Роберта Бёрнса и Джеймса Уотсона, записавших её независимо друг от друга. На русском языке существует как «Застольная»; в переводе Маршака получила у нас известность благодаря исполнению в фильме-сказке «Горя бояться — счастья не видать» ансамблем «Песняры».
24
Цитата из стихотворения Томаса Кэмпбелла «Предостережение Лохиэлю <накануне сражения при Куллодене на стороне Молодого Претендента в 1746 г.>» (1802).
25
Опера Винченцо Беллини, впервые представленная в Ла-Скала в 1831 году; содержит знаменитую арию «Casta diva». Согласно записи в дневнике, Чарльз Лютвидж впервые слушал эту оперу в Лондоне в 1855 году. Миссис Вздор поёт, вероятно, на мотив одной из мелодий из состава оперы.
26
Финальная ария Анджелины из Второго акта оперы Россини «Золушка» (1817).
27
Дуэт Церлины и Дон Жуана из оперы Моцарта «Дон Жуан» (1787).
28
Томаса Хейнса Бейли (1797—1839), которую Кэрролл вскоре вновь спародирует жалобной песенкой узника некоей жестокосердной Дамы в шутливом рассказе «Легенда Шотландии» (1858).
29
По мнению новейших издателей «оперы» в журнале «Knight Letter», на роль оригинала этой пародии весьма подходит баллада «Брось меня; не должно горю…», приноровленная ок. 1840 года «Уильямом (либо Томасом)» Клифтоном к мелодии арии Церлины «Batti, batti, bel Mazetto…» из Первого акта «Дон Жуана».
30
Вероятно, имеется в виду знаменитая на Западе и по сей день песня «La Paloma» (1863) испанского (родом баска) композитора Себастьяна Ирадиера, написанная после пребывания на Кубе. Ирадиер — автор и не менее знаменитой хабанеры (собственно, «танца жителей Гаваны»), которую Жорж Бизе приспособил для оперы «Кармен», сочтя народной. Впоследствии Бизе обнаружил свою оплошность и снабдил клавир своей оперы указанием на источник этой мелодии.
31
По мнению издателей «Knight Letter», здесь возможна отсылка к моряцкой песне восемнадцатого столетия «Адмирал Бенбоу», восхваляющей удачи сего последнего в стычках с французами в Карибском море в 1702 году. Вывеска с надписью «Адмирал Бенбоу», как известно, украшает харчевню в написанном тридцать лет спустя романе «Остров сокровищ», в которой начинаются приключения героев романа. Ричард Флексмор (1824—1860) — знаменитый клоун и мим; упомянут Кэрроллом также в рассказе 1856 года «Новизна и романтичность».