Стоны слышались всё чаще. Кто-то икал, кто-то кашлял. Из трюма корабля стройными колоннами выползали крупные, весьма упитанные крысы и, прощально помахивая хвостами в сторону капитанского мостика, спешили по сходням и канатам покинуть судно (резво плюхались в воду и плыли к другим фрегатам).
   Штурман, пристально созерцая происходящее, всё чаще с тоской посматривал на берег и почёсывал в задумчивости лысину на затылке.
   — Хм! Определённо тонем… Пойти выпить что ли?
   Из кают-компании слышались пьяные голоса и бодрый баритон капитана:
   — Значить, курс взят правильно, понимаешь. И спорить тут нечего! А вы, мичман, потрудитесь закрыть за собой дверь. А боцману нечего панику поднимать — пять суток гауптвахты за неуважение к творческим способностям руководства…